Главная Физика Петр Великий – первый архитектор Петребурга. Любимые архитекторы российских императоров Екатерининское барокко - период в архитектуре России во времена Екатерины II

Петр Великий – первый архитектор Петребурга. Любимые архитекторы российских императоров Екатерининское барокко - период в архитектуре России во времена Екатерины II

Основание города на Неве связано с событиями Великой Северной войны, которую Россия вела со Швецией за возвращение земель вдоль берегов Финского залива, утраченных ею в первой четверти XVII века. После ряда неудач в начале войны русские войска в течение осени 1702-го — весны 1703 года очистили от шведов всю Неву, от истока до устья.

Отвоеванные земли нуждались в надежной защите, так как шведы не прекращали попыток оттеснить русских с берегов Финского залива. 16(27) мая 1703 года на островке Еннисаари (Заячий) в устье Невы Петр I заложил крепость, которую назвали на голландский манер «Санкт-Питербурх», во имя Святого апостола Петра. Этот день, совпавший с праздником Святой Троицы, вошел в историю нашего города как день его рождения.

Крепость стала первым сооружением Петербурга. Уже к осени над Невой поднялись деревоземляные бастионы, на которые поставили пушки. В центре крепости была возведена деревянная церковь, заложенная 29 июня 1703 года во имя Святых апостолов Петра и Павла. Крестообразная в плане, она увенчивалась высоким шпилем.

С первых недель основания крепости началась застройка окрестных невских берегов. Наиболее быстро осваивались земли сравнительно сухого, ближайшего к крепости Березового острова, который вскоре стал именоваться Городским, а еще позднее — Петербургским. Здесь в конце мая 1703 года плотники возвели для царя «Красные хоромцы». Они были сложены из обтесанных с двух сторон бревен, крыты дощечками в виде черепицы и выкрашены под кирпич в голландском вкусе. Хоромцы, получившие позднее название Домика Петра I, дошли до наших дней в относительно хорошей сохранности. Это единственное здание, уцелевшее от начального периода строительства города. Уже в петровское время вокруг Домика возвели защитную деревянную галерею. В 1784 году ее заменили каменным футляром, перестроенным в 1844 году архитектором Р. И. Кузьминым.

Вскоре рядом с домиком царя начали строить свои дома и его приближенные. Среди них особенно выделялись мазанковые палаты А. Д. Меншикова, или «Посольский дворец», как называли их иностранцы, так как в этом здании обычно происходили торжественные приемы послов.

Заметно скромнее были дома Р. В. Брюса, П. П. Шафирова, Н. М. Зотова, И. П. Ржевского, Г. И. Головкина, У. А. Синя-вина и других. В 1706 году для руководства всеми строительными делами была учреждена специальная Канцелярия городовых дел во главе с У. А. Синявиным. Она немедленно приступила к воплощению в жизнь градостроительных замыслов Петра I, который не только лично контролировал работу архитекторов, но и сам составлял эскизные проекты многих сооружений.

С возведением на левом берегу Невы крепости-верфи Адмиралтейства здесь также началось строительство жилых зданий высших военных и гражданских чинов. Участок этого берега между Безымянным ериком (Фонтанкой) и речкой Мьей (Мойкой) Петр I выбрал для своей летней резиденции. После того как Мью соединили с Невой Лебяжьим каналом, образовался небольшой остров, в северной части которого в 1710-1714 годах был сооружен Летний дворец. Его автором предположительно является итальянский архитектор Д. Трезини, родившийся в Швейцарии и приехавший в Россию в 1703 году. В работах по отделке здания участвовал немецкий архитектор А. Шлютер.

Дворец представляет собой прямоугольное в плане двухэтажное каменное здание, перекрытое высокой четырехскатной кровлей. Фасады его украшены узким орнаментальным фризом, углы обработаны рустами. Терракотовые барельефы-аллегории, помещенные между окнами верхнего и нижнего этажей, прославляют победу России над Швецией. Главный вход во дворец, со стороны сада, отмечен превосходной скульптурной композицией, центр которой занимает изображение Минервы в обрамлении победных знамен и военных трофеев.

Внешний облик дворца за минувшие почти три века мало изменился. Дело в том, что еще при жизни Петра I в Летнем саду, у Лебяжьей канавки, построили новые летние палаты, более обширные, чем Летний дворец. После постройки большого летнего дворца Елизаветы Петровны на берегу Мойки, на месте нынешнего Михайловского замка, старый дворец Петра I оказался заброшенным. Это спасло его от переделок в процессе ремонтов. Сейчас здание кажется менее высоким, так как из-за многолетней подсыпки грунта его цоколь перестал быть виден. Петр I любил Летний дворец и жил в нем со своей семьей с весны до поздней осени. Внутренние помещения дворца имеют анфиладное расположение (по семь комнат на каждом этаже). Больших залов здесь нет. На первом этаже значительную художественную ценность представляет отделка вестибюля, стены которого обшиты резными дубовыми панелями, расчлененными пилястрами ионического ордера. Мастерски исполнено скульптором Н. Пино барельефное изображение Минервы. С не меньшим вкусом отделан и кабинет Петра I, где сохранились живописные плафоны работы Г. Гзеля, изразцовые печь и панель. На втором этаже особенно интересен Зеленый кабинет, в оформлении которого применены живописные вставки, лепка и позолота.

Летний дворец является составной частью ансамбля Летнего сада — старейшего из садов Санкт-Петербурга. Заложенный в 1704 году по повелению и плану Петра I, сад был разбит в регулярном стиле, предполагавшем строгую геометрическую планировку аллей, галерей и водоемов. В 1716-1717 годах руководство работами осуществлял видный французский архитектор Ж. Б. Леблон, приглашенный на русскую службу. После его смерти строительство продолжалось под началом архитектора М. Г. Земцова. Зелеными насаждениями занимались садовые мастера Я. Розен, а затем И. Сурмин.

Заботясь об украшении сада, Петр I щедро давал деньги на покупку мраморных статуй и бюстов, которые приобретались в основном в Италии. Произведения таких крупных мастеров декоративной скульптуры, как Д. Бонацца, П. Баратта, Д. Зорзони, А. Тарсиа, и других украсили аллеи.

В середине 1720-х годов Летний сад приобрел законченный, целостный облик. Его украшали всевозможные беседки, павильоны, фонтаны, вольеры. Современников особенно восхищал Грот, искусно отделанный внутри раковинами и камнями. Территория сада к концу 1720-х годов простиралась с севера на юг — от Невы до Большой перспективной дороги (ныне Невский проспект), а с востока на запад — от Фонтанки до речки Кривуши (ныне Екатерининский канал).

В петровское время Летний сад играл большую роль в жизни города. Это было связано с переездом на берега Невы из Москвы царского двора в 1712 году, с размещением здесь различных придворных служб. В саду проводились ассамблеи и приемы иностранных послов, устраивались пышные празднества и иллюминации по случаю военных побед, отмечались именины и бракосочетания членов царской семьи. Прежде всего благодаря Летнему саду и другим дворцово-парковым ансамблям молодой город уже начинал походить на тот «парадиз» (от французского paradis — рай), о котором страстно мечтал Петр I.

Работы по «регулированию» берегов Невы и Фонтанки, развернувшиеся во второй половине XVIII века, повлекли за собой значительные изменения в облике Летнего сада. В 1771 -1784 годах он был обнесен с севера, со стороны набережной, великолепной ажурной оградой, сделанной по проекту архитектора Ю. М. Фельтена. Исключительная гармония и стройность кованой решетки делают ее одним из вы- дающихся произведений искусства. В 1826 году сад оградила и с юга чугунная решетка, сооруженная по проекту архитектора Л. И. Шарлеманя.

Одновременно архитектор К-И. Росси перестроил Грот в павильон, названный Кофейным домиком. Спустя год в северо-восточной части сада построили Чайный домик, а еще через тридцать лет рядом с ним был сооружен памятник И. А. Крылову по проекту скульптора П. К. Клодта.

Любопытно описание Петербурга, сделанное одним иностранцем, посетившим в 1720 году новую столицу: «Здесь всякий сенатор, министр и боярин должен иметь дворец; иному пришлось выстроить и три, когда приказали. Счастлив был тот, кому отведено сухое место, но кому попалось болото и топь, тот порядком нагрел себе лоб, пока установил фундамент. Еще и теперь, хотя дома и отстроены, они трясутся, когда около них проезжает экипаж... Дворцы громадные, каменные, с флигелями, кухнями и удобствами, только они наскоро построены, так что при малейшем ветре валятся черепицы. Сады очень красивые. Я слыхал от самого царя, который сказал нам: «Если проживу три года, буду иметь сад лучше, чем в Версале у французского короля». И в самом деле, сюда привезена морем из Италии, Англии и Голландии масса мраморных статуй, колонн, даже целая беседка из алебастра и мрамора привезена из Венеции для сада, расположенного у самой реки, между каналами».

Почти в одно время с Летним дворцом, в 1710-1711 годах, был построен первый Зимний дворец Петра I. Его возвели в глубине участка, простиравшегося от берега Невы до нынешней Миллионной улицы. Позже рядом прорыли канал к Мойке (Зимнюю канавку). Двухэтажное здание «на голландский манер», перекрытое высокой кровлей, украшали небольшой нарядный портал с арматурой над ним и узкие пилястры. Уже вскоре дворец оказался тесен. Поэтому в 1719-1721 годах по проекту немецкого архитектора Г. Мат-тарнови на месте, где ныне находится Эрмитажный театр, построили второй Зимний дворец. В облике прямоугольного в плане здания отчетливо сказывалось влияние композиционных приемов североевропейской архитектуры. Его фасад, обращенный к Неве, зодчий украсил пилястрами, оживил барельефами.

В 1726-1727 годах дворец значительно расширил архитектор Д. Трезини. Он прибавил к зданию два крыла и подчеркнул его центр четырьмя колоннами и пышно декорированным аттиком. Более богатым стало и убранство дворцовых покоев. После смерти Екатерины I (в 1727 году) работы по отделке здания прекратились.

В те же годы в восточной части Васильевского острова возводится дворцовая усадьба А. Д. Меншикова, первого генерал-губернатора Санкт-Петербурга. Композиционным центром усадьбы стал дворец, возведенный на берегу Большой Невы. Его сооружение осуществлялось в несколько приемов. Здание начал строить в 1710 году архитектор Д. М. Фонтана, продолжил и в основном закончил в 1722 году архитектор Г. Шедель.

Главный, трехэтажный корпус дворца выглядел довольно внушительно благодаря крыльцу с колоннами и аттику со скульптурой на фоне высокой кровли. Это впечатление усиливали боковые ризалиты, завершавшиеся изогнутыми фронтонами, увенчанными княжескими коронами. Фасады главного корпуса и его боковых крыльев украшали выполненные поэтажно пилястры с резными каменными капителями.

Планировка здания, имевшего анфиладное расположение комнат, отличалась простотой. До наших дней хорошо сохранился вестибюль с парадной лестницей, своды которого поддерживают два ряда гладких колонн. Кроме того, более или менее уцелела изразцовая облицовка стен в ряде комнат второго этажа, изразцовые голландские печи. В Ореховом кабинете под живописным плафоном, написанным в 1720-х годах, в ходе реставрации была обнаружена фреска первой четверти XVIII века, изображающая Петра I в виде воина-победителя. От дворца на север, к Малой Неве, простирался огромный сад, имевший регулярную планировку. В нем были устроены фонтаны, беседки, оранжереи, грот, различные павильоны. К сожалению, от этого некогда своеобразного ансамбля до наших дней ничего не сохранилось. После ареста и ссылки Меншикова дворец поступил в казну. В 1732 году в здании разместился Сухопутный шля-хетный (с 1800 года — Первый кадетский) корпус. Это повлекло за собой значительные изменения в его облике. В конце 50-х годов к дворцу пристроили восточный флигель — симметрично западному, построенному еще при Меншико-ве. Почти одновременно высокую кровлю с переломом сменила обычная двускатная крыша.

Главный, «ассамблейный», зал, находившийся на втором этаже дворца, был превращен в двусветный церковный. В него перенесли престол и иконостас усадебной Воскресенской церкви, пришедшей в ветхость.

В 1765 году этот зал основательно перестроили, придав окнам второго этажа полуциркульное завершение и сделав окна третьего этажа овальными. Крышу здания увенчал невысокий шпиль с крестом. Устроенную в зале церковь вновь освятили во имя Рождества Иоанна Предтечи. Во второй половине XIX века в собственно Меншиков-ском дворце разместился Совет Главного управления военно-учебных заведений. К этому времени относится первая попытка реставрации некоторых помещений здания. В 1888 году значительную часть дворца занял Музей Первого кадетского корпуса, в экспозиции которого имелось немало ценных произведений живописи и скульптуры. Революционные потрясения пагубно сказались на внутреннем убранстве дворца. Церковный зал был разграблен, музей — разорен и закрыт. Более тридцати лет здание занимало Ленинградское военно-политическое училище, а затем — различные учреждения. В 1967 году оно было передано Государственному Эрмитажу. После многолетних реставрационных работ удалось частично воссоздать первоначальный облик дворца, в его залах развернута экспозиция, посвященная русской культуре первой трети XVIII века.

Летний и Меншиковский дворцы принадлежат к числу первых каменных жилых строений Петербурга. Сравнительно хорошо сохранившиеся до наших дней, оба здания являются ценнейшими памятниками архитектуры петровского барокко.

К дворцовым постройкам Петербурга относится и так называемый дворец Петра II, заложенный в 1727 году на территории Меншиковской усадьбы. С переездом Петра II в Москву строительство дворца прервалось на три десятилетия. Лишь после передачи участка Сухопутному шляхетному корпусу оно продолжилось и закончилось в 1761 году. Фасад нового здания имел много общего с фасадом Менши-ковского дворца, чем обеспечивалось единство стилистического облика застройки этого участка набережной Большой Невы.

Постепенно границы застройки раздвигались, охватывали все новые и новые участки невской дельты.

В 1722-1726 годах на небольшом островке, расположенном на взморье в устье реки Фонтанки, был сооружен так называемый Подзорный дворец. Отсюда хорошо просматривался фарватер, которым следовали корабли из Финского залива в Большую Неву. Здание возвели по проекту голландского архитектора С. ван Звитена. Его основу составлял трехэтажный корпус с башней, к которому под прямым углом примыкали два двухэтажных флигеля. По сторонам стояли четыре павильона, увенчанные малыми куполами. Сооруженный в типичных формах загородных голландских вилл, дворец был, по словам И. Э. Грабаря, «одним из самых милых и любезных памятников Петровской эпохи в Петербурге». К сожалению, уже в середине XVIII века здания на Подзорном острове пришли в полное запустение и затем подверглись коренной перестройке.

Южнее Подзорного острова, на берегу небольшого протока, в 1711 году был построен деревянный двухэтажный дворец, ставший летней резиденцией жены Петра I Екатерины и получивший название Екатерингофского. Его соорудили в память первой морской победы, одержанной русскими над шведами в начале мая 1703 года в Северной войне. Автором проекта здания предположительно является Д. Трезини. Перед восточным фасадом дворца разбили небольшой парк.

При императрице Елизавете Петровне дворец заново отделали и значительно расширили. К зданию пристроили два флигеля, собранные из деталей деревянного дворца императрицы Анны Иоанновны, находившегося в Летнем са-ду. Вокруг посаженных по указу Петра I дубов соорудили каменную ограду с решеткой. Но в 1779 году флигеля были разобраны и дворцу возвращен первоначальный облик. В 1820-х годах в Екатерингофском дворце открылся музей, в котором экспонировались подлинные вещи Петра I, предметы быта петровского времени.

Значительно расширенный парк стал местом аристократических гуляний. После революции во дворце расположился молодежный рабочий клуб. В 1924 году здание было сильно повреждено пожаром и разобрано.

К концу 1720-х годов облик Петербурга уже определился. На берегах Невы поднялись дворцы, вдоль малых рек расположились загородные усадьбы, протянулись регулярные сады. И хотя каменные дома соседствовали с огородами, болотами, пустырями, а дворцы с солдатскими и рабочими слободами,— это по своему характеру была уже столица государства.

Значительное влияние на архитектурные формы петровского времени оказали схемы городских дворцов и вилл итальянского зодчего А. Палладио, а также творчество известных французских и немецких мастеров, представленное в России произведениями Ж. Б. Леблона и А. Шлютера.

Одновременно с плановой застройкой Петербурга развернулись работы по освоению окружающих его земель. Победы, одержанные русскими войсками 27 июня 1709 года под Полтавой и русским флотом 27 июля 1714 года при Ган-гуте, надежно обеспечили безопасность города. Еще в первые годы Северной войны для сообщения с островом Котлин на южном побережье Финского залива были устроены пристани и так называемые «попутные светлицы», в которых Петр I иногда останавливался со свитой. За одной из них закрепилось название Стрельнинская мыза (или — мыза Стрелина), за другой — Петергоф («Петров двор»). Вскоре здесь начали возводить летние царские резиденции.

Начало дворцово-парковому ансамблю Стрельны положило сооружение в 1711 -1717 годах деревянного дворца Петра I вблизи устья реки Стрелки. Скромное одноэтажное здание, имевшее «две залы и восемь комнат со светелкою», мало отличалось от других подобных построек. Имя его строителя остается неизвестным. Перед северным фасадом дворца были разбиты цветники с двумя фонтанами, а по оси здания проложена прямая «перспектива» к морю. Вокруг вскоре возникли хозяйственные службы, оранжереи, плодовый и липовый сады. В усадебный комплекс вошла также деревянная Преображенская церковь, построенная недалеко от дворца.

При преемниках Петра I дворец пришел в полную ветхость, стал разрушаться. В 1749 — 1750 годах он был возобновлен и частично перестроен архитектором Б. Ф. Растрелли. При этом некоторой переделке подверглись фасады дворца. Его центральную двухэтажную часть зодчий подчеркнул шестиколонным портиком, поддерживающим балкон. Это определило формирование барочного облика здания. В конце 1830-х годов дворец был разобран и заново отстроен архитектором X. Ф. Мейером, строго следовавшим замыслу своих предшественников. Чудом сохранившееся здание стоит и сейчас на высоком прибрежном холме.

Намного масштабнее выглядел Стрельнинский дворец, возведение которого развернулось несколько восточнее по распоряжению Петра I. Первоначально проект здания был заказан итальянскому архитектору С. Чиприани, однако его замысел остался неосуществленным. Несколько позднее, в 1717. году, проект дворца и парка составил архитектор Ж. Б. Леблон, но и этот проект реализовали только частично, создав каналы, сохранившиеся до наших дней.

Сооружение Стрельнинского дворца началось лишь спустя некоторое время, в июне 1720 года, по замыслу и под руководством итальянского архитектора Н. Микетти. На церемонии закладки присутствовал Петр I, придававший тогда Стрельне большое значение. Предполагалось, что возводившийся дворец «будет едва ли не великолепнее Версальского во Франции». К работам были привлечены сотни каменщиков и штукатуров, снятых с других царских строек. Однако уже вскоре Петр I, занятый государственными делами, перестал интересоваться ходом строительства, вследствие чего возведение здания замедлилось.

После отъезда Н. Микетти из России строительство дворца продолжалось под наблюдением архитектора Т. Н. Усова и вчерне закончилось в 1726 году. Через десять лет он сильно пострадал от пожара. Восстановление и достройка здания были проведены архитектором Б. Ф. Растрелли в 1751-1755 годах.

Величественный, несколько вытянутый корпус дворца поднялся на краю естественной береговой гряды. В средней части он прорезан тройной сквозной аркадой, соединяющей Два крыла здания. Эта торжественная аркада, фигурный рронтон в центре, группы парных колонн, высокая крыша и, наконец, сами размеры дворца выделяют его среди аналогичных построек первой трети XVIII века. Своим парадным обликом здание немного напоминает венецианские палаццо эпохи Ренессанса.

На нижней террасе перед дворцом был разбит регулярный парк, один из первых в России, разделенный пересекающимися под прямыми углами каналами. Именно они играли решающую роль в его планировке.

Еще более внушительный дворцово-парковый ансамбль создавался западнее Стрельны, в районе Петергофа. Здесь в 1710 году начали возводить царскую загородную резиденцию. Первоначальный план ее составил сам Петр I. Сохранился ряд его набросков, где вчерне намечена планировка парка и указаны места строительства будущих дворцов.

Композиционным центром ансамбля является Большой дворец, расположенный на естественном береговом уступе, обращенном к морю. Строительство дворца (первоначально его называли Верхними палатами) началось в 1714 году под руководством рисовальщика И. Ф. Браунштейна, но через полтора года приостановилось. В 1716 году все работы возглавил архитектор Ж. Б. Леблон, внесший существенные изменения в проект. Возведенный им дворец представлял собой двухэтажное здание, из окон которого открывался великолепный вид на Финский залив и остров Котлин.

В центре дворца Леблон разместил двусветный парадный зал, украшенный деревянными панелями, живописью и резьбой. В 1721 -1723 годах архитектор Н. Микетти пристроил к зданию двухэтажные боковые флигеля, соединенные с центральной частью небольшими галереями, протянутыми вдоль склона. Было закончено декоративное оформление кабинета Петра I, украшенного резными дубовыми панно по рисункам Н. Пино.

Одновременно с сооружением Большого дворца развернулись работы по сооружению Большого, или Морского, канала и разбивке регулярных Нижнего парка и Верхнего сада, общей планировочной осью которых служила ось дворца. У самого подножия Большого дворца, составляя с ним единое целое, был возведен Большой каскад — крупнейший фонтанный ансамбль мира. Строительство его началось в 1715 году, а в 1723-м состоялся торжественный пуск фонтанов. В сооружении Большого каскада участвовали архитекторы Ж. Б. Леблон, Н. Микетти, М. Г. Земцов и фонтанный мастер П. Суалем. Каскад включал три водопадные лестницы и грот.

К числу стариннейших сооружений Петергофа принадлежит небольшой приморский дворец Петра I Монплезир («Мое удовольствие»), расположенный в Нижнем парке. Начатый в 1714 году, Монплезир был в основном готов к 1722 году. Первой возвели центральную часть, а затем к ней пристроили галереи с боковыми павильонами — люстгаузами («увеселительными домиками»). В 1723 году завершились все отделочные работы. Строительство велось под руководством И.Ф.Браунштейна, Ж.Б.Леблона, Н.Микетти.

Фасады дворца, поставленного на искусственной насыпи, предельно скромны, хотя и украшены балюстрадой, пилястрами и рустами. Интерьер здания, напротив, отличает несомненная изысканность. Особенно хороша отделка Большого зала и Лакового кабинета, плафонные росписи которых выполнены французским художником-декоратором Ф. Пильманом совместно с русскими мастерами Ф. Воробьевым, Л. Захаровым, Д. Соловьевым, С. Бушуевым, М. Негрубовым. В Монплезире Петром I было собрано много произведений голландской, фламандской и итальянской живописи, которые составили первую в России картинную галерею, насчитывавшую более 170 полотен.

Перед южным фасадом дворца расположен парадный сад с затейливыми цветниками и фонтанами, созданными в 1721 -1723 годах архитекторами Н. Микетти, И. Устиновым и фонтанным мастером П. Суалемом.

Широкую аллею, уходящую на юг от дворца Монплезир, замыкает каскад «Шахматная гора», который начали сооружать в 1721 году. Первоначально он назывался «Руинный», так как его хотели декорировать под развалины шведской крепости. В конце 1730-х годов каскад был перестроен по проекту М. Г. Земцова, И. Н. Давыдова, И. Я. Бланка. Некоторое время его называли «Драконовой горой» из-за поставленных рядом трех деревянных драконов, выполненных резчиком К. Оснером. Позднее, когда сливные скаты расписали черно-белыми квадратами, каскад стал называться «Шахматным». Украшающие его мраморные статуи — редчайшая коллекция декоративной парковой скульптуры XVIII века.

По сторонам расположенной перед «Шахматной горой» площади находятся два монументальных Римских фонтана, напоминающие своей формой фонтаны перед собором Святого Петра в Риме. Сооруженные в 1739 году Бланком и Давыдовым, они в 1763 году были переделаны в камне и облицованы мрамором по проекту Б. Ф. Растрелли.

Старейшими дворцовыми сооружениями Нижнего парка являются также павильон Эрмитаж и дворец Марли. Первый из них был возведен в 1721-1724 годах по проекту И. Ф. Браунштейна при участии скульптора К. Оснера. Фасады небольшого двухэтажного здания, окруженного рвом с водой, светлы и воздушны: они оживлены белыми пилястрами и прорезаны высокими окнами в обрамлении наличников. Первые полвека над полукруглыми фронтонами северного и южного фасадов стояли декоративные фигуры, а по углам крыши — вазы. В нарядном зале, занимающем весь второй этаж здания, разместилась коллекция живописных произведений. В нее вошли свыше 120 картин кисти голландских, фламандских, французских и итальянских мастеров XVII-XVIII веков. Многие из них были из личного собрания Петра I.

Другое примечательное здание этой части парка — Дворец Марли — построено в 1720-1723 годах по проекту И. Ф. Браунштейна. Стоящий между двух прудов дворец виден издалека. Собственно, ничего «дворцового» в его облике нет. Внешне это обычный двухэтажный дом, перекрытый фигурной шатровой кровлей и украшенный своеобразными полукруглыми фронтонами на восточном и западном фасадах. И тем не менее изящество отделки, строгость пропорций, живописность расположения придают особую значимость этому большому зданию. Внутреннее убранство дворца также отличается простотой и строгостью. Наибольший интерес представляют Дубовый и Чинаровый кабинеты, отделанные резными панелями, исполненными по рисункам Н. Пино. Оригинальна и кухня, облицованная двухцветными изразцами.

Вблизи дворца в 1722-1726 годах по проекту Н. Ми-кетти был создан великолепный каскад, первоначально именовавшийся «Марлинской каскадой». В 1732 году М. Г. Земцов украсил его мраморными и золочеными свинцовыми статуями, а отвесы ступеней покрыл золочеными медными листами, после чего каскад получил новое название — «Золотая гора». На площади перед каскадом соорудили Менажерные «экономные» фонтаны и установили две монументальные мраморные статуи итальянской работы начала XVIH века — «Земля» и «Воздух». В результате сложнейших землеустроительных работ были превращены в подлинные произведения искусства обширные территории, прилегающие к дворцам.

В те годы, когда в Петергофе создавалась летняя резиденция Петра I, в десяти километрах западнее развернулось строительство загородной усадьбы А. Д. Меншикова, получившего большие владения на побережье Финского залива. Поместье назвали Ораниенбаум («Померанцевое дерево»). Здесь, на одном из участков береговой гряды, в 1710 году началось возведение дворца по проекту архитектора Д. М. Фонтана. Спустя некоторое время руководство работами перешло к архитектору Г. Шеделю, который и завершил постройку в 1727 году. Меншиковская дворцовая резиденция тогда не имела себе равных в Петербурге и пригородах как по размерам, так и по богатству внешнего и внутреннего убранства. Один из современников после посещения Ораниенбаума писал в дневнике: «Дом построен на горе, и из него превосходный вид. Он состоит из двухэтажного корпуса и двух полукруглых галерей, ведущих к двум сравнительно большим круглым флигелям. В одном из них устроена очень красивая церковь, а другой занят большою залою... Комнаты во дворце малы, но красивы и убраны прекрасными картинами и мебелью».

Особой пышностью отличалось убранство Пантелеймо-новской церкви, располагавшейся в западном павильоне дворца. Величественный четырехъярусный иконостас исполнили резчики и позолотчики, трудившиеся под руководством московского живописца И. П. Зарудного. Другой, восточный, павильон заполняли изделия из японского, китайского и саксонского фарфора, отчего этот павильон получил наименование Японского.

От дворца к нижнему партерному парку, разбитому у подножия береговой террасы, спускались лестницы с подпорными стенками. В 1770-х годах их основательно перестроил архитектор А. Ринальди. Эти лестницы существуют и сейчас.

Регулярно распланированный Нижний парк является органичной частью дворцового комплекса. Его Главную аллею, ориентированную по центральной оси дворца, в 1730-х годах продолжил морской канал с обширной гаванью.

За два с половиной века Большой ораниенбаумский (Меншиковский) дворец перевидал много хозяев. Почти полностью изменилось оформление помещений: сейчас мало что напоминает о том, как они выглядели в прошлом. Однако внешний облик здания, несмотря на переделки интерьеров, в целом сохранился. Это делает дворец особенно ценным художественно-историческим памятником, положившим начало архитектурному ансамблю Ораниенбаума.

В это же время первые дворцовые постройки появились южнее Петербурга — в Саарской мызе, вначале подаренной Петром I А. Д. Меншикову, а затем перешедшей к жене царя Екатерине Алексеевне. В 1717-1723 годах по проекту архитектора И. Ф. Браунштейна здесь возвели небольшой двухэтажный каменный дворец, отличавшийся простотой форм и скромностью убранства. Вскоре Саарская мыза стала иногда называться в документах уже не мызой, а Сарским или Царским Селом.

Расположенный рядом с дворцом сад был заново перепланирован Я. Розеном, одним из авторов проекта планировки Летнего сада. Сад простирался от каменных палат до того места, где ныне расположен Эрмитаж. Более высокая его часть, примыкавшая к дворцу с востока, получила наименование Верхнего сада, а часть, находившаяся ниже и дальше, — Нижнего сада. Территория к западу от каменных палат была отведена для устройства зверинца.

Небольшой дворец с окружающими его служебными постройками и деревянной церковью стал той базой, на основе которой около века спустя вырос грандиозный дворцо-во-парковый ансамбль.

Дворцы в Петербурге, Петергофе, Ораниенбауме, Стрельне были своеобразными символами самоутверждения страны, вступившей в новую пору исторического развития. В объеме дворцового строительства отразился широкий Размах петровских преобразований.

Внезапная кончина Петра I в 1725 году, последовавшая вскоре смерть Екатерины I, попытка захвата власти Верховным тайным советом, недовольным некоторыми петровскими преобразованиями, переезд императорского двора в Москву — все это неблагоприятно отразилось на развитии Петербурга. Строительство молодого города фактически замерло на несколько лет. В короткое время город опустел почти наполовину.

А.П.Крюковских. Дворцы Санкт-Петербурга. Лениздат, 1997.

«Радиоэкскурсии»

Дворец Петра III в Ораниенбауме

В мае 2018 года после двухлетней реставрации для посетителей был вновь открыт дворец Петра III в Ораниенбауме. Это одно из двух сохранившихся строений некогда существовавшей крепости Петерштадт (вторая постройка – Въездные Почетные ворота).

Крепость Петерштадт – по имени владельца, наследника российского престола Петра Федоровича – была заложена в 1755 году как потешная крепость. Известно, что великий князь весьма увлекался потешными военными баталиями, особенно его увлекала фортификация, в которой он немало преуспел. Поэтому свою учебную крепость Петр Федорович завел по всем правилам военной науки, и она являла собой довольно сложное фортификационное сооружение. Сюда же были выписаны голштинские офицеры с родины наследника, устроены Комендантский дом, казематы, здания арсенала и все, что положено в настоящей крепости.

Одновременно с крепостью был построен и дворец владельца. Петр Федорович заказал его архитектору Антонио Ринальди, впоследствии любимому архитектору великокняжеской четы.

После известных событий дворцового переворота 1762 года дворец оказался в запустении и постепенно ветшал. Ораниенбаум последовательно переходил к наследникам Петра III – его сыну и внукам Александру, Константину и Михаилу.

Сам великий князь Михаил Павлович не особо интересовался этим своим имением, но отдел его в полное распоряжение своей супруге, великой княгине Елене Павловне. И вот с этих пор Ораниенбаум входит в пору своего второго расцвета. И сохранением всего этого дворцового ансамбля и, в частности, дворца Петра III, мы обязаны именно великой княгине Елене Павловне и ее наследникам – герцогам Мекленбург-Стрелицким. Но обо всем по порядку.

Рассказывает хранитель дворца Петра III Глеб Павлович Седов:

«Дворец Петра III – это павильон эпохи рококо середины XVIIII века, построенный архитектором Антонио Ринальди по типу итальянских павильонов. Он использовал технику срезанного угла, которая в Италии часто архитекторами использовалась для создания эффекта площади.

Во дворце вы можете увидеть шесть отреставрированных интерьеров, которые предстают в историческом облике. За короткий срок, за два года стенам и потолкам дворца был возвращен исторический цвет, ориентируясь на расчистки, которые были выполнены в процессе реставрации. Паркеты были также бережно отреставрированы. В центральном зале дворца и в кабинете на свои места вернулась историческая живопись. В процессе реставрации также был совершен ряд открытий.

Дворец Петра III никогда не был жилым дворцом. Летний павильон, павильон на территории крепости, предназначавшийся для отдыха Петра Федоровича, великого князя, который выстраивает здесь свою потешную крепость Петерштадт. Построенный по его заказу итальянским архитектором Антонио Ринальди в 1759 году этот дворец сохранил свои архитектурные формы полностью до сегодняшнего дня. Это один из немногих не утраченных, не разрушенных во время Великой Отечественной войны памятников XVIII века, который сохранил свои архитектурные формы.

Интерьеры несколько претерпели изменения, и появились элементы отделки XIX века. Потому что дворец долгое время находился в забытьи, и в XIX веке был в очень плачевном состоянии. Благодаря заботе и воле великой княгини Елены Павловны, хозяйки Ораниенбаума, этот дворец был отреставрирован. Эту реставрацию продолжал архитектор Прайс, и в 1880-е годы дворец снова открыл свои двери уже в обновленном виде. Это один из первых примеров реставрационного подхода в России конца XIX века, потому что основной идеей, концепцией работ 1880-х годов была именно реставрация – сохранение паркетов Антонио Ринальди, сохранение лепного убранства. Несколько претерпела изменения цветовая гамма, которая сегодня сохранилась от XIX века.

Вас встречает портрет хозяина дворца – Петра Федоровича – и перед ним представлены фарфоровые солдаты Майсеновской мануфактуры, которые находились в коллекции у Петра Федоровича в большом количестве. У него была одна из самых больших коллекций фарфора в России на тот момент. Проходя дальше вы можете обратить внимание на фрагменты коллекции китайской Петра Федоровича в маленьком помещении.

Центральный зал дворца – так называемый Картинный зал – получил свое название от шпалерной развески, которая была здесь устроена по заказу великого князя Петра Федоровича в середине XVIII века. Эта шпалерная развеска была утрачена. После смерти императора Екатерина вывозит всю живопись и многие предметы из коллекции Петра в Петербург. И они растворяются в Эрмитаже, Академии Художеств, в частных собраниях. Следы многих из них мы потеряли сегодня.

В советское время после войны первым хранителем дворца Эльзингер вместе с архитектором Плотниковым была проделана огромная работа и воссоздана шпалерная развеска в ее историческом облике. Это не мемориальные работы, они не находились на этих местах при Петре Федоровиче. Это очень точечная историческая подборка живописи по списку академика Штелина, который Эльзингер нашла в архиве. Это работы XVII-XVIII фламандской, итальянской, немецкой школ. Это подлинники. Они очень точечно подбирались. Т.е. ориентируясь на список Штелина, исследователи в послевоенную эпоху подобрали соответствующие эпохи и школы живописи. Поэтому представленная сегодня живопись довольно интересная. Это Ротари, Пьетро Либери, ученики Рубенса, Гвидо Рени, Сальватор Роза…

Шпалерная развеска – это метод, метод размещения живописи в интерьере, когда живопись размещается сплошняком, без рам и полностью покрывает стены наподобие обоев. Многие работы этой живописной коллекции из собрания Ораниенбаума, многие из них пришли из Центрального хранилища при распределении после войны. Это и Гатчина, и петербургские некоторые музеи. Т.е. с миру по нитке, как говорится. Мы восстановили шпалерную развеску в том виде, как она выглядела после войны в советское время в том же количестве в тех же пропорциях.

В Картинном зале сделаны полукруглые углы, и по ним тоже развешаны картины. Они на едином подрамнике, это холст, натянутый на один большой подрамник. Эти углы были бережно демонтированы и реставрированы в таком виде, а потом возвращены на место. Также в Картинном зале есть живописный плафон, который мы открыли чудесным образом во время реставрации. Мы знали о том, что здесь когда-то находился живописный плафон, но в процессе обследования наткнулись на чистый холст. Как позднее оказалось, он им был просто затянут. Это живописный плафон XIX века и был выполнен вместе с работами архитектора Прайса по восстановлению в 1880-х годах.

И отдельного внимания заслуживают панели, которые заполняют пространство стен, откосов дверей и окон в трех помещениях дворца. Изначально долгое время считалось, что это панели Федора Власова. Действительно, именно он выполнил для Петра Федоровича этот комплекс уникальных лаковых панелей. Но они не сохранились. По остаточным образцам мастера Садиков и Волковысский в 80-е годы XIX века восстановили этот комплекс, повторив многие сюжеты, и мы сейчас можем лицезреть это пример шинуазри конца XIX века, созданный мастерами в сложной технике – темперной живописи, клеевой, лаков и т.д. Очень сложно. Они не демонтировались, они реставрировались прямо здесь на месте.

В шпалерной развеске есть некоторые пропуски. Мы восстановили тот живописный объем, который был в советское время, но, возможно, мы подберем по размерам и по школе, но это тоже не так просто.

Кабинет Петра Федоровича. Он сейчас являет собой смешанную отделку XVIII и XIX века. Паркеты и потолочная лепка сочетаются с появившейся здесь в XIX веке живописью, которая в рамках реставрационных работ вернулась на свои исторические места. Это живопись немецкого художника Ганса Шмидта, которая была написана в городе Веймаре. Он получил заказ, находясь там, он не приезжал во дворец Петра III. Эта живопись в кабинете на охотничьи темы, пасторальные сюжеты в спальне. Он их пишет там и присылает их сюда, они здесь устанавливаются в качестве обоев живописных. В советское время они были демонтированы с формулировкой «несоответствующие эстетическому уровню памятника» и хранились в наших запасниках в руинированном состоянии. Отдельно хочу отметить подвиг реставраторов, которые сумели восстановить эту живопись, которая была практически не видна. И мы вернули их сегодня на свои исторические места.

В процессе реставрации здесь было совершено еще одно открытие. Одно из живописных панно находилось на своем месте под тремя слоями поздней ткани. Видимо, из-за ее плохой сохранности, многочисленных разрывов, утрат, ее было решено оставить на своем месте. И мы благодарны советским реставраторам, потому что это панно изначально сохранилось на своем месте. Мы его оставили в том состоянии почти, лишь немного укрепив, в каком оно было обнаружено.

В советское время до 1953 года, когда дворец как музей снова распахнул свои двери, здесь находились с 17-го года начиная большое количество различных организаций. Здесь находился и лесной кооператив, какое-то время зоопарк и различные другие учреждения. В период Великой Отечественной войны здесь даже жили какое-то время, топили печи люди. Поэтому дворец с 17-го года по 53-й эксплуатировался не как музей. И к сожалению, уровень ухода за ним был несоответствующий. После войны было принято решение, и возвращен уже музейный облик дворцу.

Спальня Петра III не сохранила исторической отделки времен Петра Федоровича. В углу стояла кровать с малиновым балдахином. Но на месте кровати стоит мемориальный предмет, который был сделан по заказу Петра. Это шкаф, выполненный в стилистике шинуазри мастером Франциском Кондором, который подражает фарфоровым изделиям. Шкаф сделан таким образом, чтобы зрителю казалось, что это фарфоровая вещь. Это аутентичный мемориальный предмет XVIII века из дворца. Сюда в спальню в период Великой Отечественной войны попал снаряд, который чудесным образом не разорвался. Он разрушил камин, который здесь находился. Камин в процессе реставрационных работ не был воссоздан. Мы планируем это сделать в дальнейшем. Пока мы демонстрируем имитацию этого камина, которая выполнена с довоенной фотографии. Это был лепной штукатурный камин с обилием полочек. И на исторической живописи, которая вернулась на свои места, сохранились следы от вьюшки и наверху небольшие следы от резных полочек. Т.е. живопись возвратилась на свое место. Некоторые работы не сохранились, поэтому пустые стены мы затянули обычным холстом, тонировав его в цвет авторского грунта. У одной работы раму было принято решение не восстанавливать, поскольку она в корне отличается от всех остальных рам, придумывать нам не хотелось.

Вообще, следует отметить, что во дворце Петра III, да и в целом в Ораниенбауме, но и во дворце в частности, мы подчеркнуто бережно относились к воссозданию, и практически ничего, что было полностью утрачено, мы не воссоздали. Т.е. мы везде оставили на плоскостях стен и потолка расчистки с цветом, не стали воссоздавать то, что было полностью утрачено. Это именно консервационный подход, которого мы ГМЗ «Петергоф», Ораниенбаум в частности, придерживаемся. Не реставрационный, а консервационный в первую очередь.

По поводу сюжетов. В кабинете охотничьи темы – это Жан-Батист Удри, который для замка Фонтенбло, для Людовика XV писал эти охотничьи сюжеты и вдохновил этим Шмидта, потому что было большое количество гравюр увражей на эту тему (увраж — изобразительное издание, набор отдельных листов иллюстраций (в папке или переплетенных) с минимальным текстом-подписью или с обширным пояснительным текстом в виде отпечатанного типографским способом и переплетенного самостоятельного книжного блока – прим. ред. ). А в спальне Антуан Ватто, который также вдохновил Шмидта на эти сцены. Галантная живопись, пасторали, то, что было модно в эпоху рококо. И мы уже видим с вами второе рококо, которое было модно в XIX веке.

Последнее помещение – будуар дворца, где сохранилась в основном своем объеме с XVIII намазная лепка потолка. Эта намазная лепка XVIII, которая была выполнена по задумке архитектора Антонио Ринальди для Петра Федоровича. Здесь присутствуют все военные атрибуты, в центре вензель «ПФ», инициалы великого князя, и четыре композиции на военную тему, которые повествуют о потешных баталиях, которые проходили здесь в Ораниенбауме. Пруд рядом с дворцом назывался Большим увеселительным морем, который видно из окна будуара с балконом. И на этом пруду у Петра Федоровича были две галеры и фрегат, построенные в 1/4 реальной величины, и здесь проходили самые масштабные военные учения, игры. До двух тысяч человек в летнее время насчитывал гарнизон крепости. Т.е. увлечения Петра носили отнюдь не игрушечный, а очень такой серьезный военный характер. В этом помещении была тканная отделка стен. В XIX веке Прайс позволил себе внести некоторые изменения, и в конце XIX века появилась ореховая деревянная отделка.

А гардеробном шкафу, который сохранился, мы представляем подлинный мундир, треуголку и шпагу Петра Федоровича, которые вернулись в этот дворец после реставрации.

Еще одна дверь ведет на потайную лестницу, которая, конечно же, как в любом замке или крепости всегда должна быть в такого рода помещениях для незаметного ухода.

Версия, что Петр здесь подписал свое отречение, недоказанная. Известно, что в ночь переворота он приезжал сюда, ночевал в Ораниенбауме – или в Большом Меншиковском дворце, или здесь, и был увезен в Ропшу.

Уникальность этого проекта в том, что в России нигде – по крайней мере мне неизвестны примеры – когда за два года комплексно реставрируется художественная отделка помещений, все предметы обстановки, сети, сам дворец, его фасады в такие короткие сроки и с таким качеством – это большая победа, что мы смогли вернуть дворец в культурное пространство Петербурга.

— В XIX веке реставрация дворца была проведена по распоряжению великой княгини Елены Павловны и продолжена ее дочерью Екатериной Михайловной. С чем связан такой интерес к личности императора у этой ветви Романовых?

Очень хороший вопрос. Елена Павловна посвятила свою жизнь меценатству, а также изучению Ораниенбаума. Она заказала объемное исследование, посвященное истории Ораниенбаума. Она очень чтила всех предыдущих его хозяев – и Меншикова, и Петра – поэтому идея о реставрации Петра III вторила ее идее уважения к своим предшественникам. А Екатерина Михайловна продолжила это дело, потому что заказ на реставрацию дворца был выдан при великой княгине Елене Павловне. Просто уже работы, которые проводились в 80-х года XIX века, в том числе заказ живописи Ганса Шмидта – это уже участвовала ее дочь».

Надо сказать, что великая княгиня Елена Павловна сделала для российской науки, культуры, истории едва ли не больше все остальных членов Императорской фамилии. И мы обязательно расскажем о ней подробно в наших радиоэкскурсиях. Также как и о первом владельце дворца – императоре Петре III. Фигуре трагической, неоднозначной, загадочной, прямо скажем, в значительно степени оболганной, но, несмотря на свое короткое правление, также успевшей много сделать для российской культуры, в особенности музыкальной. Об этом слушайте передачи в рубрике «Радиоэкскурсии» с музыкальным редактором радио «Град Петров» Ольгой Суровегиной – «История Ораниенбаума в музыкальных картинках».

Прославленный архитектор Доменико Трезини, проектировавший Петербург в эпоху правления императора Петра Великого, скончался 282 года назад. Творца не стало 2 марта 1734 года.

Архитектор, получивший образование в Италии, приехал на службу в Россию из Дании без каких-либо рекомендаций. Однако спустя короткое время Трезини благодаря своим личностным и профессиональным качествам добился расположения императора и стал основоположником так называемого «петровского барокко».

сайт подобрал пять самых известных проектов швейцарца, доживших до наших дней.

Петропавловский собор

На берега Невы Трезини прибыл в феврале 1704 года. На тот момент там не было практически ничего - болота, вода и древесина. Петропавловская крепость возвышалась тогда в своем первоначальном варианте - из глины и дерева.

Доменико Трезини сперва направили на укрепление Кронштадтской крепости. Вернувшись, специалист стал главным архитектором новоиспеченной Канцелярии городовых дел. Петр I задумывал, что новое ведомство будет руководить перестройкой одной только Петропавловской крепости - из земляной в каменную. Это было главным занятием Трезини в течение четырех последующих лет.

Каменный Петропавловский собор был заложен в мае 1712 года. На сегодняшний день он является одним из самых значительных и знаменитых творений швейцарца.

Самая примечательная часть собора - устремленная вверх колокольня. Она увенчана высоким шпилем, завершенным фигурой ангела. Колокольня Петропавловского собора была задумана и осуществлена как доминанта в ансамбле строящегося города.

После смерти Петра I гроб с его телом был помещен во временной часовне внутри еще строящегося на тот момент собора. Погребение состоялось лишь 29 мая 1731 года. В дальнейшем в усыпальнице были похоронены все императоры и императрицы до Александра III включительно, за исключением умершего в Москве и похороненного в Архангельском соборе Петра II и убитого в Шлиссельбурге в 1764-м Ивана VI, место захоронения которого неизвестно до сих пор.

Работа над Петропавловским собором стала для Трезини одной из первых в России. Фото: www.globallookpress.com

Здание Двенадцати коллегий

В период с 1722-го по 1733 год Трезини создал еще одно свое знаменитое сооружение, известное сегодня во всей стране - здание Двенадцати коллегий. Сильно вытянутое в длину, оно имеет двенадцать секций. Каждая из них оформлена как самостоятельный дом.

Здание расположено на Университетской набережной Васильевского острова. В XVIII веке его занимали высшие органы государственного управления. Когда петровские коллегии расформировали, их сменили Главный педагогический институт и Санкт-Петербургский университет.

Здание Двенадцати коллегий строилось для государственных нужд. Фото: Commons.wikimedia.org / A.Savin

Летний дворец Петра I

Одно из старейших зданий Петербурга, сохранившееся и по сей день, проектировалось архитектором в течение четырех лет - с 1710-го по 1714 год. Трезини сделал Летний дворец Петра I весьма скромным - 14 комнат и две кухни. Это, прежде всего, было связано с тем, что здание предполагалось использовать лишь в теплое время года. Фасад дворца украшен 29-ю барельефами, на которых в аллегорической форме изображены события Северной войны. Барельефы выполнены немецким архитектором и скульптором Андреасом Шлютером. Петр I посещал дворец до самой смерти.

В годы Великой Отечественной войны здание было сильно повреждено, но затем провели масштабную реставрацию. Сегодня дворец принадлежит Русскому музею. В настоящий момент оно вновь закрыто на реставрацию и должно открыться в следующем году для посетителей.

Петр I любил проводить летние месяцы в своём дворце. Фото: www.globallookpress.com

Свято-Троицкая Александро-Невская лавра

Трезини руководил и разработкой проекта архитектурного комплекса Александро-Невской лавры в 1715 году. Архитектор видел монастырь как симметричный ансамбль каменных строений, занимающих участок между Невой и Черной речкой. По мере возведения монастыря у его стен вырос городок, были разбиты огород и сад. Появились здесь кузница, столярная мастерская, конюшенная и скотный двор.

Впоследствии в стенах Невской лавры было подготовлено не одно поколение архиереев. Многие представители епископата Русской церкви XVIII-XIX вв. в то или иное время служили в этом монастыре.

Император Петр Великий впервые посетил монастырь, спроектированный Трезини, 29 мая 1723 года. Царь повелел перенести мощи князя Александр в Петербург из владимирского Рождественского монастыря. Останки прибыли в новую столицу 30 августа 1724 года. В память об этом в РПЦ ввели праздник Перенесения мощей благоверного князя Александра.

Свято-Троицкая Александро-Невская лавра - место, куда Петр I попросил перенести мощи князя. Фото: www.globallookpress.com

Дом Трезини

По адресу: Университетская набережная, 21, находится здание, именуемое как дом Трезини. Именно здесь, согласно открытым данным, жил известный архитектор.

Император Петр I отдал место для возведения дома для градостроителя, которому доверял настолько, что стал крестным его сына. Утверждается, что проект здания выполнил сам Трезини. Дом представлял собой образец того самого «петровского барокко».

Возведение шло достаточно медленно: фундамент был заложен в 1723 году, но в 1726 году дом еще не был подведен под крышу. В этом доме на склоне лет жил Трезини с семьей. В двух комнатах располагалась его так называемая школа, где он работал с учениками. После того как архитектор в 1734 году скончался, здание перешло к его вдове и детям.

В течение веков здание неоднократно перестраивалось. В 2005 году дом расселили и провели реконструкцию. Теперь здесь размещена гостиница. Два года назад перед домом установили памятник Доменико Трезини, еще раз увековечив архитектора в истории города.

Дом Трезини сегодня является гостиницей. Фото: Commons.wikimedia.org / Надежда Пивоварова

П очти каждый российский император, помимо огромной свиты и других приближенных лиц, имел и собственного архитектора. Вспоминаем изысканные проекты придворных любимцев .

Петр I и Доменико Трезини

Для строительства новой столицы по приглашению Петра I в будущий Петербург прибыло множество талантливых зодчих, но самым заметным из них был швейцарский архитектор Доменико Трезини. Он не мог найти работу на родине, поэтому сначала отправился в Данию, а когда ему посулили жалованье в тысячу рублей в год, уехал в Россию. Его первой и самой известной постройкой в Петербурге стала Петропавловская крепость с собором . Впоследствии он возвел Зимний и Летний дворцы Петра I, здание Двенадцати коллегий . Доменико Трезини проявил себя не только как талантливый архитектор, но и как хороший педагог: он стал первым преподавателем архитектуры в России и воспитал известного зодчего Михаила Земцова .

Елизавета I и Франческо Бартоломео Растрелли

Зимний дворец. Архитектор Бартоломео Растрелли. Фотография: Florstein

Путь на вершину архитектурного Олимпа Растрелли начал при Анне Иоанновне - он был востребованным специалистом с годовым окладом 1200 рублей в год, служебной квартирой в Зимнем дворце и бесперебойными императорскими заказами. При Елизавете I его жизнь могла бы круто измениться - пришедшая к власти в результате дворцового переворота новая императрица планировала избавиться от всех приближенных Анны Иоанновны, включая ее архитектора. Растрелли спас талант: в России никто не мог так строить в любимом Елизаветой I стиле барокко . Так что она поручила ему строительство своего Летнего дворца. Впоследствии Растрелли построил Большой дворец в Петергофе , Зимний дворец и Смольный монастырь . После смерти Елизаветы Петровны Екатерина II отправила Растрелли в отпуск в Италию поправить здоровье, а когда он вернулся, оказалось, что в России были востребованы уже другие зодчие.

Екатерина II и Чарльз Камерон

Екатерина II пригласила Чарльза Камерона в Россию после того, как ознакомилась с его архитектурным трудом «Термы римлян», который высоко ценили в Европе. Здесь Камерон получил квартиру, жалованье в 1800 рублей и контракт на создание архитектурного ансамбля в Царском Селе . Он проявил себя как мастер садово-парковой архитектуры: построил Холодную баню, Агатовые комнаты, Камеронову галерею, Висячий сад. В Александровском парке он возвел Китайскую деревню и мостики в восточном стиле. Также именно Чарльз Камерон помог устроиться в России зодчим Адаму Менеласу и Вильяму Гесте. Однако Павел I , взойдя на престол, сразу же решил избавиться от любимого архитектора матери - Камерона уволили, отобрали у него дом, но при этом запретили уезжать из России.

Павел I и Винченцо Бренна

Исаакиевский собор. Архитектор Огюст Монферран. Фотография: Marina Luchkina

Придворным архитектором Павла I был итальянец Винченцо Бренна. Он познакомился с будущим императором еще во время путешествия наследника престола по Европе. Великий князь Павел Петрович предложил ему работу по декорированию дворца в Павловске - и Бренна оказался в России. Он также участвовал в работах над Гатчинским дворцом и Исаакиевским собором Антонио Ринальди, достраивал Михайловский замок , помогал возводить интерьеры Каменноостровского дворца. После смерти Павла I Бренна первое время оставался в России - его обеспечивала работой вдова императора Мария Федоровна, но позже он был вынужден вернуться в Европу.

Александр I и Карл Росси

Александринский театр. Архитектор Карл Росси. Фотография: Alexxx1979

В Александровскую эпоху одним из наиболее влиятельных архитекторов Петербурга был итальянец Карл Росси. Выдающимися его работами стали ансамбль Михайловского дворца и площадь перед ним, Дворцовая площадь со зданием Главного штаба, Сенатская площадь со зданиями Сената и Синода, а также Александринский театр с площадью перед ним и улицей рядом (сегодня она носит имя зодчего Росси). В 1820-е годы Росси был самым высокооплачиваемым архитектором Петербурга - он получал 15000 рублей в год. Его авторитет признавали не только в России, но и за рубежом: в частности, пригласили преподавать во Флорентийской академии художеств. Со смертью Александра I положение Росси при дворе сильно пошатнулось - он не сошелся с окружением Николая I , в 1832-м ушел в отставку, а в 1849 году умер практически в нищете.

Николай I и Андрей Штакеншнейдер

Царицын павильон. Архитектор Андрей Штакеншнейдер. Фотография: IzoeKriv

Андрей Штакеншнейдер начал свой путь простым чертежником в Комитете строений и гидравлических работ. Работал под руководством Монферрана на строительстве Исаакиевского собора, потом получил свой первый заказ - реконструкцию усадьбы Бенкендорфа под Ревелем. После этого Штакеншнейдера заметили приближенные императора и представили при дворе. Первое время он работал у великого князя Михаила Павловича на Каменном острове, позже уже для Николая I построил в Петергофе Собственную его Величества Дачу, Фермерский дворец, Царицын и Ольгин павильоны. Для царской семьи архитектор также возвел Ново-Михайловский и Николаевский дворцы, перестраивал залы Зимнего дворца и Малого Эрмитажа . При Николае I Штакеншнейдер был одним из самых высокооплачиваемых и влиятельных архитекторов. Его дом на Миллионной улице стал своеобразным культурным центром города, где собиралась интеллектуальная элита - Иван Тургенев , Федор Достоевский , Иван Айвазовский и другие.

Александр II и Ипполит Монигетти

Николай II и Сильвио Данини

Особняк Кокорева. Архитектор Сильвио Данини. Фотография: Mossir

Сильвио Данини был последним придворным архитектором императорской семьи. Приближенным к Николаю II зодчим он стал после того, как перестроил Знаменскую церковь в Царском Селе, чем и обратил на себя внимание. Главными проектами Данини были перестройка правого крыла Александровского дворца под покои Николая II, а также работа по обустройству местного парка: он возводил мосты и декоративные садовые памятники. Впрочем, работал архитектор не только по заказу императорской семьи: в том же Царском Селе Данини построил особняк Кокорева в стиле модерн , школу нянь, Дом призрения увечных воинов и другие здания. Данини намного пережил своего патрона - несмотря на близость к царской семье, репрессиям в советское время он не подвергся и умер в 1942 году в

В Московии возводили палаты, храмы и монастыри бродячие артели строителей: мастера «со товарищи». Например, Яков Григорьевич Бухвостов за один сезон ставил белокаменные церкви и в Москве, и в Рязани, кроме того и в Иосифо-Волоколамском монастыре успевал поднять стены с шатровыми башнями.

Потом, при Петре, деятельность местных артелей иссякла. Будто исчезли русские зодчие, столь искуссно ставившие вертикали церквей в пространственных безмерностях. Будто умения их «товарищей», способных раскрыть душу и дерева, и камня, хватило лишь на выполнение «черной работы». Жутковато становится от этого незаметного на равнодушный взгляд будто. Рассказывает оно, как лишившись общественного спроса-заказа, исчезают даже высокоразвитые культуры. Исчезают! Не будем спешить с выводами, лишь приступая к рассмотрению истории Петербурга, начавшего сзывать иноземных архитекторов. Откуда и каких?

В конце XVII века города Италии окончательно утратили свое былое могущество: время их земной славы истекло. Итальянские художники оказались перед необходимостью искать заказы при других дворах Европы. Начало XVIII века для Франции тоже не обещало создания новых Версалей: долгий «золотой век» Людовика XIVклонился к упадку, страна была истощена войнами, обременена долгами.

Петр I понимал, «многие мастеровые люди будут искать фортуны в иных государствах». И повелел Российский царь своим посыльным найти в европейских столицах архитекторов, что смогли бы построить ему город не хуже, чем у «чужих королей».

1 апреля 1703 года Андрей Измайлов, русский посол при дворе датского короля Фредерика IV, подписал в Копенгагене договор о службе в России с десятью итальянцами. Удачным получилось соглашение: среди подписавших договор значился Доменико Трезини, что, начав с мазанковой башни «Кроншлот», воплотит в камне самые светлые чувства первопетербуржцев.

Трезини родился в 1670 году в, так называемой, Итальянской Швейцарии. Принадлежал к старинному дворянскому роду. Образование получил в местной художественно-ремесленной школе. Приехал в Петербург, чтобы работать, не зная, над какими заказами именно. Судьба повелела, и стал он «мастером фортификационного и гражданского строительства», дослужившись в конце жизни до чина «полковника- архитектора» - не «генерала». Первый архитектор Санкт-Петербурга, умер в 1734 году, отдав Северной столице 30 лет своей жизни. Многое следует рассказать об этом прекрасном человеке, но, всему - свой черед.

Исследователи выяснили, вместе с Трезини приехал в 1703 году в Петербург еще один итальянский архитектор - Марио Джованни Фонтана, происходивший из того же Тессинского кантона. Представители рода Фонтана издавна занимались архитектурой и скульптурой. Наиболее знаменит среди их - работавший в Риме Карло Фонтана, ученик самого Бернини - величайшего скульптора эпохи Итальянского барокко. Марио Джованни образование получил в местной художественно-ремесленной школе-мастерской. Первые годы, вместе с Трезини, работал в Дании. Затем оба отбыли в Россию. Сначала - в Архангельск. Потом - в Москву, где до 1710 года Фонтана находился в распоряжении Оружейной палаты, возобновляя сгоревшие на территории Кремля здания. Одновременно и сразу начал он выполнять заказы Меньшикова. Достраивал церковь Архангела Гавриила, «что на Чистом пруду», начатую Иваном Зарудным. Народ прозвал церковь «Меншиковой башней» и было за что: выдавала она намерения Светлейшего утвердить в Москве славу своего имени, возведя храм, что превзошел бы по высоте самого «Ивана Великого». Перестроил Фонтана подаренный Меншикову Петром дворец Франца Лефорта, что был возведен в традициях московского барокко «каменных дел художником» Дмитрием Аксамитовым. Были у него и собственные московские работы: парадные дворцы для генерал-адмирала Апраксина и князя Гагарина. Все остальные постройки - для Меншикова, но, уже в Петербурге, Ораниенбауме, Кронштадте. Что стало с «княжьим архитектором» после падения Светлейшего, неизвестно.

В течение «деревянного» и «мазанкового» периодов в истории Петербурга Трезини был первым и единственным архитектором новой столицы. Иностранные зодчие стали прибывать в Россию лишь после 1709 года, отмеченного победой под Полтавой, положившей, по словам Петра, «камень в основание Санктпитербурха… с помощью Божией».

В 1713 году в Гамбурге был заключен контракт на возведение дворцов для князя Меншикова еще с одним «мастером палатного и гипсового дела» - Шеделем Иоганном Готфридом. Родился Шедель в 1680 году. Профессиональное образование получил в среде немецких архитекторов и строителей, работавших в стиле школы Шлютера - крупнейшего мастера, так называемого, Северного барокко. Возведением дворцов для Светлейшего занимался с 1713 по 1726 год. После опалы Меншикова два года состоял в штате Канцелярии от строений. Затем, по

План укреплений о. Котлин,
утвержденный Петром I в 1721 г
регулярный город с гаванями и
доками за крепостными стенами;
три прибрежных цитадели:
фдва морских форта.

Архитекторы: Трезини, Леблон,
Браунштейн, Микетти…

2. Мазанковая башня «Кроншлот»
Архитектор Трезини. 1704 г.

1731 год, вместе с Растрелли-сьшом возводил Анненгофский дворец в Москве. Остальные годы своей жизни он работал в Киеве, где наиболее значительным его творением стала колокольня Киево-Печерской лавры. Умер Шедель в 1752 году, отдав России 39 лет жизни.

В том же, 1713 году, прибыл в Петербург Теодор Швертфегер. Говорят, он «был собственно золотых дел мастером, хорошо рисовал и делал модели»… Одна из них - выполненный в натуре Свято-Троицкий собор, пришла через некоторое время в аварийное состояние, потому что архитектура отличается от ювелирного изделия не только размерами.

Помогли поиску специалистов две крупных смены царствований, произошедших в ту пору в Европе. В 1713 году умер прусский король Фридрих I. В 1715 - «Король Солнце» Франции Людовик XIV. Каждый раз Петру удавалось, с выгодой для затеянного им «Великого предприятия», воспользоваться неизбежными изменениями эстетических пристрастий при дворах. Сначала Русский царь заполучил самого Шлютера. Через три года в его распоряжении оказался Растрелли - знатнейший скульптор, занимавшийся и архитектурной практикой.

Андреас Шлютер (1664 или 1665 - 1714) родился в Данциге (?). Изучал архитектуру там же, затем продолжительное время работал в Варшаве. Слава крупнейшего европейского архитектора и скульптора пришла к нему при дворе прусского короля Фридриха I. Одна из первых работ Шлютера-конный памятник великому курфюрсту. В дальнейшем он возводит здание Цейхгауза (арсенала) в Берлине, перестраивает королевский замок в Шарлоттенбурге и Большой королевский дворец в Берлине. Жилые и парадные помещения этого дворца считались до их разрушения в 1945 году самыми великолепными интерьерами Северного барокко. Именно для дворца Шлютер сделал чертежи и рисунки панелей для облицовки стен «Янтарного кабинета». Идея частично была претворена в жизнь, но интриги между двором короля и королевы (при каждом дворе - свой главный архитектор) помешали завершению работ. Помог разрешить конфликт «дипломатический случай» - поиск архитекторов для Петра I там, где не все спокойно…

Узнав о смерти Фридриха I, Яков Брюс прибыл в Берлин и в мае 1713 года заключил контракт со Шлютером, приглашенным на должность «генерал-архитектора» Петербурга. Царь в знак высочайшей любезности предоставил европейской знаменитости для работы и проживания несколько помещений в первом этаже своего Летнего дворца. Несомненно, Шлютер рассказал Петру о своих надеждах-неудачах с «Кабинетом» и загорелась в сердце русского царя жажда, заполучив автора, приобрести и янтарное чудо.

4 июля 1714 года Андреас Шлютер умер. Одни исследователи говорят - от чумы. Другие говорят - возраст был преклонный (это в 49- то лет?). Главное в другом - Шлютер умер, не закрепив на невских берегах славу своего имени. Почему, ведь с мая 1713 года по июль 1714 многое можно было сделать? Отодвинем ответ на очень серьезный вопрос на потом, а вот к истории «Янтарного кабинета» у нас не будет повода вернуться в дальнейшем…

В 1716 году, в свою вторую заграничную поездку, Петр повстречался с новым королем Пруссии Фридрихом-Вильгельмом I, отличавшимся хорошо известной Европе скупостью. По этикету столь высокие персоны при встрече должны были делать друг другу памятные подарки. Прусский король нашел, как выйти из затруднительного положения. Подарил «Янтарный кабинет», требующий больших затрат на доделку, и увеселительную яхту «Либурника» с роскошными интерьерами, требующими больших затрат на содержание. Петр, в долгу не остался: прислал королю по возвращении «кубок собственной ручной работы» и «пятьдесят пять человек больших гренадеров». Тоже не слишком потратился: людьми Россия всегда была богата.

Янтарные панели смонтировали в «нижней зале» двухэтажных «Людских покоев», что стояли напротив Летнего дворца в Летнем саду. «Людскость», что светскость. Покои предназначались не для прислуги, как принято считать, а для духовного развития преображаемых россиян. Так Шлютеров «Кабинет» занял в истории дворцов Российских императоров достойное место, превратившись в 1945 году в потерю, что не дает россиянам забыть о себе.

Зачем искать, если архитектура - «немой свидетель былого»? Нужно найти, «заговорив», архитектура раскрывает удивительные тайны. Однако, продолжаем пересчет работавших в Петровом граде иностранных архитекторов…

Иоганн Браунштейн прибыл в Петербург вместе со Шлютером - своим учителем. Собственную практику начал в 1714 году, после смерти Шлютера. Много заказов царя Петра - на счету Браунштейна, только… Свидетели запечатлели не лучшие свойства натуры архитектора, заставив историков относить его к иностранцам, приезжавшим в Россию за легким заработком. Известно, Браунштейн считал обузой иметь учеников из русских, а потому вместо того, чтобы учить их чему-нибудь, использовал в качестве домашней прислуги. Известно, немалые сложности возникали у Браунштейна со всем, что он строил в Петергофе. К счастью, рядом с ним всегда стояли другие архитекторы…

В 1714 году появился в Северной столице Георг Иоганн Маттарнови. Все, казалось бы, совпало: и талант, и работоспособность. Печальный случай вмешался. Умер Маттарнови в 1719 году в очередную эпидемию оспы, методично уносившую жизни многих людей в Петровом «Парадизе».

Мелькают и другие имена в авторстве отдельных построек: Николаус Гербель, Гаэтано Киавери. Последний ничем особенно себя не зарекомендовал: поработал, сколько положено по контракту, и уехал. Совсем недавно исследователи открыли, что, судя по дальнейшей практике, был Гаэтано Киавери гением. Вот так, не всем Петербург оказывался по нраву. И он не ко всем был милостив.

В 1716 году, после смерти Людовика XIV, прибыли из Парижа в Петербург два очень разных человека с очень непохожими судьбами - Растрелли и Леблон…

Первым появился Бартоломео-Карло Растрелли. Родился он в 1675 году во Флоренции в семье, гордящейся своей принадлежностью к древнему аристократическому роду. Получил разностороннее художественное образование. В 1700 году двадцатипятилетний Растрелли с женой переехал в Париж, где в том же году у них родился сын - Франческо-Бартоломео. Во Франции к Растрелли-старшему пришло признание, но, со смертью Людовика XTV он встал перед необходимостью искать новое место для приложения своих творческих способностей. В марте 1716 года он подписал договор о работе в России и прибыл в Петербург, чтобы прожить в нем 28 лет.

За петербургский период своей жизни Растрелли-старший создал произведения, говорящие об его удивительной разносторонности: первый в России скульптурный портрет (Петра Великого, Меншикова и свой собственный); первый конный монумент (памятник Петру Великому); первую скульптурную группу («Самсон, раздирающий пасть льва», для Большого каскада в Петергофе и «Анна Иоанновна с арапчонком»); первые аллегорические барельефы на историческую тему (украшения Большого каскада и кораблей, строившихся в Адмиралтейской верфи…). Помимо скульптурных работ, Растрелли выполнял множество заказов по декору дворцовых интерьеров. Даже за решение труднейшей задачи,- планировки Стрельнинского парка, принимался Растрелли…

И еще: вырастил Растрелли-старххшй меж великих трудов своих сына - Растрелли-младшего, придавшего Северной столице блеск, в котором запечатлена слава преображенной Петром России.

3. Башня-маяк в Кронштадте. Автор проекта — Николо Микетти. 1721-1722 г.г. Фасад, разрез.

В июне 1716 года, несколькими месяцами позже Растрелли, прибыл в Санкт-Петербург Жан-Баттист Александр, приглашенный самим царем на должность второго, после Шлютера, «генерал- архитектора» Петербурга. Рассказ о трагедии Леблона не будем повторять. Встреча с его, сохраненными временем, произведениями - впереди.

Интересно появление третьего «генерал-архитектора» Петербурга- Николо Микетти. Связано это событие со строительством «водяного города» на мызе Стрельна. Леблон, как и следовало ожидать, немногое сохранил из предложенного Растрелли. По существу, разработал собственный план. Оба проекта отправили «на высочайшую опробацию» Петру I за границу. Рассмотрев присланное, Царь порешил: «сделать все по проекту Леблонову», однако… Увидев дворцово-парковые ансамбли французских королей, Петр Алексеевич начал сожалеть о поспешно данном одобрении, потому что «надлежит многое переправки быть».

В дело вступил Юрий Кологривов, наблюдавший за поведением «петровых пенсионеров» за границей, а заодно приобретавший для царя статуи и картины. Он показал проект Леблона с нанесенными на нем речками и озерами в окрестностях Стрельны итальянским специалистам, в том числе, и архитектору папы римского - Николо Микетти. Сохранился подробный рассказ об этом эпизоде…

Кологривов, в письме из Рима, отправленном в марте 1718 года, то- есть еще при жизни Леблона, доносит Петру: «я чертеж казал ему (Микетти), который Леблон начертил… и он сказал, что я де приехав с одного чертежа не зачну строить и зделаю де приехав три или четыре и я де бумаги не жалею, хотя и много измараю ради того чтобы лутче мог каскаду или фонтан зделать… и слыша от меня о довольности воды говорит, что из такой воды довольно мочно де зделать еще чего не бывало на свете… и он говорит, что сперва де надлежит ту гору видеть, где палаты будут и принадлежащие к ней каскады.»

Так оно и было: Микетти, подписав договор, прибыл в Петербург в июне 1718 года и пять лет, до отъезда на родину в 1723 году, усердно правил все, что сделали его предшественники и в Стрельне, и в Петергофе. Плохо сделали? Совсем не обязательно: все архитекторы везде и всегда правят получившееся до них, потому что…

Становление Прекрасного - творческий процесс
с бесконечным во Времени стремлением к Идеалу.

Главные произведения Микетти - проект дворца в Стрельне и многоярусная башня-маяк для города-крепости «Кронштадт» (см. рис.З). В1722 году начали возведение вертикали в море, что должна была поспорить с фаросским маяком - одним из семи чудес света. Потом строительство приостановили. Позднее разобрали начатое. Вы заметили?..

В Петербурге, в «пору его детства»,
когда закладывается самое главное в любой жизни,
Все три его «генерал-архитектора» -
И Шлютер, и Леблон, и Микетти,
все они не были заняты на работах по городу:
по воле царя, не приемлющего их решений;
не без участия судьбы, неожиданно обрывающей их жизни.

Если так, неизбежно появляется требующий ответа вопрос - почему Петербург, вопреки обстоятельствам, не дарившим больших надежд, все же смог стать Прекрасным градом? Мне слышится ответ, выводящий нас из тесного мира житейских реалий…

В рождении Прекрасного града участвовали три силы:
Время, Пространство и лишь потом Человек.

Время требовало непрерывных изменений,
маня возможностью достичь Совершенства.
Что делать: остановка для Времени - смерть.

Пространство рождало в мареве Невы
зримые образы Совершенства, часто недостижимые.
Что делать: реальное - не идеальное.

Человеком-творящим становился лишь тот,
кто слышал зовы: и Времени, и Пространства.

Царь Петр, несомненно, слышал зовы Времени,
веря, что новое, непременно, лучшее.
Почему лучшее? Потому что новое…

Царь Петр, несомненно, слышал зовы Пространства,
заставляя воплощать Мечту об идеальном Граде…

Кого заставляя? Судя по приведенному перечню, выдающиеся архитекторы не принимали участия в рождении Санкт-Петербурга. История рассказывает…

Царь заставлял воплощать свою мечту
Доменико Трезини - того единственного архитектора,
что бессменно пребывал все эти годы на службе
у Российского времени, у Петербургского пространства,
у Петра I, осуществлявшего на деле лишь то,
что потребуют - разрешат великие Вселенские силы…

Не верите? А Вы сравните между собой два плана Санкт-Петербурга (см. рис.5,6). Первый из них - идеальный план Петра-Трезини, составленный Царем и его архитектором в 1716-1717 годах, полных надежды на «Венецию-Амстердам», что вдруг возьмет так запросто и возникнет здесь, на невских берегах. Второй - почти реальный план Санкт-Петербурга 1725 года, подводящий итог непосредственным Петровым деяниям. Вглядитесь, все, что закрепилось в будущем Прекрасного града, заставила сделать Нева - Великая река Времени…

Карты, факты свидетельствуют:
Санкт-Петербург, в художественных основах своих,
несомненно, - фантастический город…